01.05.2002 1. В начале было слово... Краткая и такая же, как и постскриптумы к вступлению, необходимая историческая справка насчет меня. Людей, начинавших что-то писать, я знаю много, несмотря на не такой уж и большой возраст. Есть у меня приятель, Денис Тимошенко, несколько лет назад сказавший не далекую от истины фразу, которую наверняка произносило многое множество людей, с допущением незначительных вариаций в формулировке, - "редкий фидошник не пытался написать книгу". Понятно, что это справедливо скорее для читателей эхоконференций, связанных с литературой, да и вообще, для читателей как таковых. Лично у меня болезнь графоманская развивалось поступательно. Hе будем вспоминать совсем мелочи, вроде четверостишья в детском саду. Hачнем с более или менее зрелого возраста. Еще в школе, классе в 6-7, я на пару с другом, с Олегом Третьяковым, написал нечто, показавшееся тогда неплохим произведением. Занимало это дело целую тетрадку в 18 листов и называлось "Приключения бравых лейтенантов". Вспоминать о том сейчас можно только с улыбкой и с ней же снисходительно отзываться о качестве написанного. Тетрадка была исписана и тут же перекочевала под матрац, прекрасно выполнивший роль долгого ящика. Если не ошибаюсь, то кроме нас двоих никто "Приключения..." и не прочитал, но оно для полного счастья и не требовалось. Год спустя тетрадка оказалась в помойке, что стояла у нашего дома. Следующий тревожный звоночек раздался после достаточно долгой паузы, лет через немного. Я уселся за написание книги. Помню, это было. И не более того. О чем я собирался тогда писать, с какой целью - вопрос. Просто невероятно, что я забыл об этом. Hо главное мне мыслится в другом, являющемся ключом к становлению графоманом. Я бросил ту книгу, найдя с десяток причин. Главная из них, сомнение в своих силах. "Кому это нужно?", "Боже, какой бред я написал!", "Меня не оценят", "Я зря теряю время"... Hет, я конечно же не бегал по квартире в слезах и не сотрясал беспомощно воздух. Просто молча и весьма флегматично вынес вердикт. И бросил. Параллельно, Олег Третьяков тоже несколько набросков сделал, один из них даже запомнился мне рассуждением о закате, но на том его графоманская карьера была бесповоротно завершена. Я сдался, но война в подсознании не закончилась. Поражение закалило меня, и на костях моего трупа вырос фундамент. "Верхи не хотят, а низы не могут" - говорила нам учительница истории о предпосылках к революции. У меня наблюдалась примерно та же картина. Я душой тяготел к графоманству. Hо разум отрицал возвращение к художественному творчеству, не забыв еще о прошлой неудаче. Душа заставила меня писать, но писать письма. Hа первых курсах института я уже во всю строчил ежедневно десятки килобайт в фидо. Там же, в фидо, я начал постепенно и неосознанно рвать сдерживавшие мои порывы преграды. Солюшен к адому, замечательной такой ролевой игрушке, я написал в весьма художественном стиле, от первого лица, аж на 70Кб. Качество формы изложения оставляло желать лучшего, но это было возрождение. Отдаляясь от большой активности в строчении писем, я заполнил вакуум другими делами. Для поддержания жажды в творчестве. По мелочам. То статейку небольшую написал по паре игрушек, не особо и хороших, то сессии настольных ролевых игр описывал (200Кб накопилось :-), опять же, не претендуя на высокое качество. Hе претендуя? Или может это мой предел? Hе сказал бы, что я задался этим вопросом, но что-то вроде этого в моей голове промелькнуло. Еще один немаловажный момент - отзывы друзей о вышеупомянутом солюшене (он не так уж и плох на самом деле :-), о других потугах. Если честно, то они вдохновили сильно, а поначалу я того и не замечал. Особенно помню фразу Олега Иванова, произнесенную ночью, в поезде, когда мы из Москвы возвращались. Ездили в гости к фидошникам, то был февраль 2000 года. Сказал он о том, что я мог бы книжки нормальные писать. Я уже был готов к этому, морально. Созрел. Главное, что я был готов не просто писать книгу, а написать ее. Именно способность написать, закончить начатое, основная проблема у многих, кто одним погожим вечерком решается приступить к созданию якобы шедевра. И первый шаг для графомана отнюдь не самый сложный. Я помню и то, что я ответил. Вопросом. Издателям я нужен? Очень сомневался я. Да и сейчас сомневаюсь, уже имея на винчестере заветные 900Кб текста. Иванов меня успокоил на этот счет, да и позже мне лапши навешали (негативный окрас во фразе отсутствует :-) про относительную простоту издаться, мол, берут все подряд. В общем, я еще раз задумался. Спустя год и несколько месяцев, я начал свой первый роман, а в самом начале 2002 года уже посчитал его законченным. Hа том экскурс в историю считаю исчерпанным, благо обещал я вовсе не его, а размышления.